Оставшись на время хозяином усадьбы, детектив вызвал погостить здесь леди Люси с детьми. Приглашен был и Джонни Фицджеральд.
Пауэрскорт вытащил фолиант под заглавием «История Ферфилда». Из этого сочинения он узнал, что основание усадьбы относится ко временам Тюдоров, а большинство построек возведено в конце XVII века при неком Кросвэйте, военном министре и армейском казначее Уильяма III. Указывалось также на очарование французского стиля в архитектуре дома, с его парадным двором, крыльями низких флигелей и характерным для той эпохи потайным коридором… Что? Тайный ход? Откуда и куда? Где вход в него? Несмотря на поздний час, детектив ощутил прилив бодрости.
В книге упоминалось о ведущей в коридор небольшой двери рядом с камином в гостиной, однако рисунок интерьера не пояснял, где именно располагалось это помещение. Назначение комнат, следуя вкусам наследников Кросвэйта, за два столетия не раз менялось. Пауэрскорт нашел старинный план, без обозначения тайного коридора, но с четкой схемой цокольного этажа. Искомая гостиная находилась, решил детектив, как раз на месте нынешней библиотеки. А дверка, видимо, та самая, что в десяти шагах от него, слева, вплотную к камину.
Пауэрскорт с силой дернул дверь. Она не поддавалась. Заперта? Он попытался еще раз. Раздался жуткий скрип, и дверь медленно отворилась. Должно быть, давно не открывали. В нише оказалась вторая, железная дверца с почти незаметной маленькой круглой ручкой. Повернув ее, Пауэрскорт заглянул внутрь. Не видно ничего, кроме ведущих вниз ступенек.
Благоразумие призывало дождаться утра и спуститься с фонарем, но осторожностью Пауэрскорт не отличался никогда. С помощью пары громадных томов, на красных кожаных переплетах которых значилось «История графства Дорсет», он заклинил дверь, чтобы ненароком не захлопнулась. Проверил надежность крепежа и стал спускаться.
Поначалу все шло хорошо. Для первой дюжины ступенек проникавшего сверху света вполне хватало. Затем лестница резко свернула влево, приведя в узкий каменный коридор, — видимо, тайный ход наружу, в сад. Сплошь покрытые плесенью стены сочились сыростью. Где-то впереди, звонко ударяясь о камень, капала вода. Интересно, как тут насчет мышей и крыс? Эти животные Пауэрскорта не особенно тревожили; только бы не летучие мыши, чьи омерзительные стаи были памятны по годам, проведенным в Индии. Стало почти темно. Пробираться приходилось ощупью, правой рукой ведя по стене и пробуя дорогу носком ботинка. Возникло неприятное ощущение. А если проход тянется на сотни и сотни ярдов? Если в конце пути дверь или люк на прочном наружном запоре? Серая полумгла скоро сменится непроглядным мраком.
Пауэрскорт остановился. С потолка капала вода. Очень холодная вода и прямо ему на голову. Ну, не вернуться ли? Что-то мягко метнулось вдоль стены. Крысы, решил Пауэрскорт, крысы, напуганные человеческим вторжением. Стены совсем мокрые. Да и в ботинках уже хлюпает. Опять частая дробь капели. Ого! Здесь целый водопад. Пауэрскорт ускорил шаг, заставляя себя дышать ровно и глубоко. Паника — последнее дело. Неплохо бы сюда верного друга Джонни Фицджеральда. Все, уже ничего не видно. Какие-то шорохи, издалека какой-то странный стонущий звук. Не бродят ли по коридору призраки Ферфилда, слоняясь в мрачном подземелье и хищно поджидая случайного гостя из мира живых? Ощупывающая стену рука почувствовала нечто новое: грубая каменная кладка сменилась тесаной гладью. Это обнадежило.
Зато лестница чуть не доконала. При всем старании идти осторожно, ступеньку начавшегося марша он не заметил. Рухнул, успев только выкинуть вперед руки, чтобы не разбиться. Лодыжку, правда, уберечь не удалось. Привалившись к ступеням, полулежа в кромешной тьме, он выждал, когда боль слегка утихнет. Затем медленно-медленно поднялся. По осклизлым крутым ступенькам удобнее оказалось не идти, а ползти, хотя и так он дважды едва не сорвался. Внезапно на его голову обрушился страшный удар. Оглушенный Пауэрскорт замер. В ушах стоял звон. Несколько минут сыщик приходил в себя, лодыжку отчаянно ломило, голова гудела. Наконец до него дошло, что он ударился теменем о люк над головой. Подняв руки, Пауэрскорт изо всех сил толкнул крышку. Потянуло сквозняком. Карабкаясь наружу, детектив увидел барьеры каких-то низких деревянных стен. Лишь выбравшись, он понял, что очутился среди церковных скамей со спинками. Да он в домовой церкви Ферфилд-парка! Той самой, подле которой недавно хоронили Джона Юстаса. Сквозь окна сеялся слабый лунный свет, у стен смутно белели плиты мраморных надгробий, вырисовывались контуры кафедры священника. Пауэрскорт закрыл люк и — благо дверь церкви почему-то была открыта — вышел в сад. На вид ночного маленького погоста воображение уже не откликнулось, хотя здешние призраки наверняка оказались бы милее подземельных.
Всей грудью вдохнув свежий воздух, Пауэрскорт, прихрамывая, побрел к дому. Голова все еще кружилась. Возможно, Августа Кокборн была права, обличая его бездарность, и он действительно тянул, не хотел верить ее подозрениям лишь потому, что совершенно не понимал, как преступник проник в комнаты. По уверению дворецкого, наутро после смерти канцлера осмотревшего все дверные засовы и оконные щеколды, никто к ним не прикасался. Но теперь ясно, как убийца мог и войти и выйти, не оставив следов. Через церковь в подземный ход до библиотеки, а оттуда по лестнице прямо в спальню Юстаса. Только вот почему тело затем перенесли к доктору Блэкстафу? Почему не оставили здесь? Убийца связан с доктором? Дуэт доктора и дворецкого? Но какая же надобность убивать вдвоем? Каждый из них мог преспокойно, никем не замеченный, проделать это в одиночку.
Уже возле самого дома детектив заметил нечто неприятно удивившее. Окно библиотеки было темным. Когда он уходил, всего минут двадцать назад, свет там горел. Он и спуститься в подземный коридор смог только благодаря этому падавшему на лестницу свету из библиотечной комнаты. Не то окно? Вчера днем, стоя в саду, сыщик специально взял себе на заметку, куда выходят окна нижних помещений. Окно библиотеки — крайнее слева. Но даже если он ошибся (а это вряд ли), ни огонька во всем левом крыле.
Кто-нибудь видел, как он уходил? И погасил свет, чтобы напугать его, подать знак: уезжай-ка подобру-поздорову! Считают, стало быть, что он пройдется тайным коридором до церкви и тем же путем явится обратно. Церковка ведь обычно заперта. А дверь возле библиотечного камина, двойная дверь, ведущая в подземный ход? По-прежнему открыта? Или успели захлопнуть ловушку? Может, вернувшись в дом, снова подняться и взглянуть? Открыто или заперто — вопрос сверлил его мозг все время, пока он ковылял к подъезду. Хотя думать о том, что означала бы закрытая дверь в подземелье, было довольно муторно.
Внизу дворецкий проверял щеколды на окнах.
— Добрый вечер, Маккена, — подошел сбоку Пауэрскорт.
— Ой, боже! Вы так неожиданно тут, лорд. Я думал, вы уже ушли спать. А я вот хожу, гашу везде свет на ночь.
— Вы знаете о потайном проходе из библиотеки? — в упор спросил Пауэрскорт, сомневаясь, однако, что дворецкий способен хоть единый раз ответить честно. — Кто еще здесь об этом знает? Мне довелось сейчас случайно обнаружить подземный коридор.
— Лорд, я минуту назад погасил в библиотеке свет, ведь там никого не было. Не стоило бы вам спускаться в эту темень. И вы спросили, кто тут знает. Так все про это знают в наших краях. Когда в дом приходили или приезжали гостить дети, мистер Юстас всегда водил их вниз. Я б на их месте там с ума сошел от страха. Да уж им, видно, нравилось.
— Ну хорошо, Маккена. Поднимусь, возьму книгу, которую оставил в библиотеке.
Пауэрскорт пытался вспомнить, как долго в подземелье его сопровождал свет, сочившийся из библиотеки. Представилось: уставленная книжными стеллажами комната, распахнутая дверь в потайной коридор и где-то поблизости мрачный, замученный его допросами дворецкий. Вот карауливший Маккена заходит и тушит свет… да, железная дверка наверняка заперта. Сейчас будет возможность убедиться. Детектив быстро вошел в библиотеку и глянул влево от камина. Подпертая двумя громадными томами, дверь была в том же положении, в каком он ее оставил. Выход из подземелья никто не закрывал. Вспомнилась фраза: «Так все про это знают в наших краях».